«В России мало рэперов выглядят прилично, большинство колхозники»: Obladaet о рэпе и вкусе

— Ты один из хедлайнеров фестиваля Rhymes Show. Расскажи, что это за фест и что тебя связывает с его организаторами?

— Миша Паньшин и Рим Ясавиев — это два из четырех организаторов фестиваля, которые делают мне концерты как букинг-агентство и помогают по менеджменту.

В прошлом году они сделали очень крутой фест. Обычно такие фестивали плохо собирают: организаторы пытаются взять артистов из разных возрастных категорий, чтобы зацепить разные аудитории. Но приходит мало людей — зрители думают, что их артист будет выступать не долго, а другие им неинтересны. А на Rhymes Show лайнап бил в одну аудиторию и пришло четыре с половиной тысячи зрителей. В этот раз в Москве они рассчитывают собрать раза в три больше.

— Считается, что пришло время быстрого успеха для артистов. В твоем случае это справедливо?

— У меня быстрого успеха не было. Но я и не старался написать трек, который выстрелит. Плана немедленно поехать выступать тоже не было. Я спокойно играл в сквош, тренировал, у меня все было в порядке.

— Когда ты понял, что можешь больше не работать?

— В 2017 году в январе — тогда я перестал тренировать. Годом раньше я поехал в первый тур: по выходным выступал, по будням тренировал. И к концу года стало сложнее это совмещать. И деньги стали другие, и хотелось оставить после себя след.

В сквоше я довольно быстро поднялся, помог теннисный опыт. Про рэп я в сквош-тусовке ничего не рассказывал. В ней все сидят в фейсбуке, а я в фейсбук ничего не постил. Я пришел в клуб и рассказал, что не могу больше совмещать. Все были в шоке — я был одним из лидирующих тренеров и игроков клуба.

— В Питер ты тоже из-за спорта переехал?

— Из-за сквоша. Я жил в Иркутске, учился в институте, а на каникулы поехал в Питер из-за вечеринки AVG с Waka Flocka. Тогда мне бошку и сорвало, до того это было круто. Понял, что в Иркутске делать нечего.

Я закончил институт и в тот же день сел в самолет — поехал в Питер на турнир. Там же прошел собеседование на работу. Как раз тогда у меня вышел ремикс на Дрейка «От 0 до 100», который везде разлетелся. В октябре я переехал насовсем. В Питере я тренировал каждый день по 7–9 часов. Тупо жил на корте. Комнату снимал в коммуналке, где всего насмотрелся: соседи там и резали вены, и пили целыми днями.

Весной у меня вышел альбом «Home Run», но я ничего не планировал. У меня был шанс попасть в сборную по сквошу — я в него играл всего три года, но благодаря теннису входил в десятку лучших в России. Осенью был баттл с Redo — он дал скачок. Так что следующий релиз «Double Tap» многие ждали. Поэтому мы решили сделать презентации в Москве и Питере.

— Вы просто арендовали клубы? Сколько это стоило?

— Немного. В Петербурге, по-моему, тысяч пять. В Москве тысяч 15–20. Афиши, билеты — тоже копейки. Диджеем был мой друг. В Москве собрали человек 400 — я был в шоке. Заработали тысяч 80 и в Питере еще тысяч 60.

Перед концертом мне позвонил Ресторатор. Я говорю: «Если ты про баттлы, то я не хочу». Но он рассказал такую историю: он ехал в машине и слушал мой альбом, а когда вышел из нее и зашел в магазин, то увидел афишу моего концерта. Поскольку он больше нигде не видел информации о концерте, то спросил: «Где вы вообще его пиарите?» И предложил сделать рассылку через паблик Versus.

Потом они пришли на концерт с Мишей Паньшиным, который тогда еще не занимался концертами. Он предложил мне делать следующие концерты в Москве и Питере. Мы сделали два солдаута, появились запросы из регионов, потом еще и еще. Весь первый тур я ездил по городам один, потому что сборы были небольшими. Ну а потом следующий тур, следующий тур…

— Когда я слушал «Home Run» и «Double Tap», думал так: это крутой и интересный рэп, поэтому он никогда не будет массово востребованным. В чем я ошибался?

— В смысле, что он рассчитан на узкую аудиторию? Слушай, не знаю. Может быть, потому что у меня всегда было понимание, как его нужно подать, как представлять себя публике, какой должна быть визуальная часть. Даже когда я снимал первый клип, интуитивно знал, как это делать. Может быть, я умел сам промоутить свое музло — у меня же нет и не было лейбла. Потому что никто лучше меня не знает, как подавать мою музыку, чтобы это было интересно людям и нравилось мне самому.

Потом вышли более простые треки, которые приняла более широкая аудитория. Плюс клипы — они дают очень много. Хороший клип может принести больше новой аудитории, чем целый альбом. Есть статистика стриминга на цифровых платформах. До выхода клипа «I Am» эту песню послушали 200 000 раз, а после клипа за такой же срок — 1 200 000 раз.

— Почему все твои треки про тебя самого?

— Не знаю, но я никого не заставлял слушать свои треки. Мои тексты не только про меня — они и о том, что меня окружает. Я не понимаю музыку, где придумана какая-то история, — это больше коммерческая тема. Если ты делаешь песню, чтобы она понравилась массам, чтобы они примерили на себя, значит, существует шкурный интерес. А я делаю музыку, чтобы она понравилась мне и моим людям.

— Песня «This Is America» — она не про себя, но ее автор высказывается об очень важных вещах для целой страны. Тебе хотелось так сделать?

— На самом деле я затрагиваю такие темы. На «Friends & Family» я читаю про своего отца, которого никогда не видел. Про то, что я бойкотирую правительство. Просто большинство знает только бэнгеры.

Вообще я стараюсь не лезть в политику — мне эти разговоры не нравятся. Я могу свою точку зрения высказать, но меня это не касается никак. Мне нормально жить, от государства я независим. Кто знает, как было бы, если бы была другая власть?

— Судя по реакции на концертах, какие твои песни успешнее всего?

— Которые больше слушают, хиточки, бэнгеры. Те, на которые сняты клипы. «I Am», «Chains», «Wrong», «Kenny». Хорошо заходит «Подарок», «Themarket». Кстати, сначала про него думали, что он написан по заказу этой площадки. Нет, я, как и всегда, сделал трек про то, что мне интересно. На него нет клипа, потому что я на эту песню всерьез не ставил. Но трек все равно хорошо заходит.

Вообще на него adidas предлагал снять клип прямо на каком-то дропе, когда будет кэмп в Москве. Но мы сказали, что это получается коммерческая история и нужен бюджет на съемку — чтобы это был крутой клип, а не тот, который я могу себе и сам снять. Мы сказали, что нужно тысяч 200–250, на тот момент для меня это было много. Но согласия в итоге не дали.

— Откуда твой интерес к моде?

— Моя мама — художник-модельер. Интерес на генном уровне к моде и к этой индустрии. Но у нас в России такой менталитет, что если ты упоминаешь в тексте какие то бренды или дизайнеров, то «че ты, тряпки какие-то». И не видят, что в треке этому какая-то маленькая часть уделена. Просто в России очень мало рэперов выглядят прилично — большинство колхозники.

— Мне казалось, наоборот, молодежь стала модной.

— Молодежь — да. Отчасти. Сейчас это меняется.

— Ты задумывался о природе успеха новой школы?

— У нас просто с запозданием перенимается то, что происходит на Западе. Все слушают американскую музыку, все что-то заимствуют, видят, как это должно быть. Молодежь вообще прогрессивная, дети индиго какие-то растут.

— Мог бы ты назвать по три рэпера американских и русских, которые сегодня задают уровень?

— Трэвис. Роки. Хочется назвать еще и Канье, и Карти — пусть четыре будет. Это первые, кто пришел в голову, вообще я много кого слушаю. Не очень люблю Кендрика, хотя в детстве всегда слушал Эминема и других таких, кто технично и быстро читал, как Кендрик. Не знаю, у меня жизнь поменялась, мне стала интересна другая музыка.

Я очень много слушал «Константу» — нравился бандитский шарм. Я же из Иркутска, у нас без этого не обходилось. А они про все эти движения читали не как из падика, а красиво и вальяжно. Кого еще я слушал? Да всех в разный период времени. ATL слушал — а потом сделали трек совместный и на коннекте с того времени.

Тоже есть история — летим на концерт в Воронеж, встретил Влади из «Касты» в аэропорту. И Влад мне говорит: «Я постараюсь заглянуть». Забавно — я слушал «Касту» все детство. А теперь Влади говорит, что хочет зайти ко мне на концерт.

— Какие выводы из этого делаешь?

— Да сейчас уже никаких. Нет уже такого эффекта вау. Я уже спокойно могу с ними обсуждать какие-то темы или подсказать, если вижу, что что-то не так. Сейчас меня не удивляет соседство на выступлении с Пушей Ти, с Зиданом и Месси, которых я видел на презентации мяча чемпионата мира от adidas. Вот так поменялось все.

— Когда тебя называют hypebeast-рэпером, какие это чувства вызывает?

— Это говорят люди, которые меня узнали после трека «Themarket». Или после каких-то треков, где они услышали что-то про шмотки. Судят по вот этим трекам, но не слушали «Double Tap» или «Files», не слушали какие-то личные треки.

— Смотри, у тебя даже личный трек о любви называется «Sweatshirt». Наверное, это говорит о тебе как о человеке, для которого мода и стиль реально важны.

— Это тоже определенный прикол. Вообще, пусть как угодно называют — я этих людей не встречаю в жизни, а только вижу в интернете в комментариях. Это похоже на ситуацию, когда мне пишут, что «Double Tap» был твой лучший альбом. Но тем, кто приходит на концерты, нравится нынешняя музыка. Под нее они месятся, а под старые треки — стоят. Я считаю, что все новое мое музло выше уровнем на несколько голов того, что я делал раньше.

— Какие медиа о моде ты читаешь?

— Инстаграм сейчас основной источник, соцсеть номер один. Там все самое свежее — какой-то дроп или показ. Подписан на Hypebeast, Highsnobiety, есть русские чуваки — Ömankö. Еще я подписан на множество брендов и дизайнеров — тот же Верджил, Херон Престон, Франческо Рагацци из Palm Angels и Moncler, Мэттью Уилльямс из Alyx. Много не очень известных уличных брендов, кастомайзеров.

— В чем секрет всеобщей любви к кроссовкам Balenciaga Triple S, в которых ты сейчас?

— Не знаю. На самом деле я не вижу такой уж всеобщей любви к Triple S.

— У тебя они как появились?

— Купил. Понравился фасон. Сейчас эти огромные кроссовки актуальны. Носить их через месяц я уже вряд ли буду. Просто это одна из последних моделей, могу себе купить их, почему нет?

— Как появился ваш альянс с Маркулом?

— Списались в интернете, когда он еще жил в Лондоне. У него тогда вышел «Сухим из воды», но я чекал его треки со времен, когда Оксимирон читал в Грин-парке. Тогда было мало артистов, с кем бы я хотел записать трек, но он был одним из таких. Мы долго тянули, а потом он показал мне демку, которая у него года два лежала, — так мы сделали «Последний билет». Клип нормально зашел, после него Марк понял, что пора переезжать в Россию, что он тут нужен и сможет выступать — что он всегда и хотел делать.

— Он же тоже в Питере теперь живет? Почему в последние годы Питер превращается в столицу рэпа и туда, а не в Москву, переезжают люди из регионов?

— Ну а кто еще, кроме меня с Марком?

— Да хотя бы Оксимирон.

— Он, насколько я знаю, только недавно снова сюда переехал и живет где-то за городом.

— Гнойный и другие представители баттл-рэпа…

— Меня баттлы меньше интересуют — поэтому мне это в голову не пришло.

— Есть причина, по которой ты начал от них дистанцироваться?

— Мне не нравится вся эта торговля лицом и хайпожорство. Оба раза, что я приходил на «Версус», я видел блогеров и прочую собирающую вокруг себя шум тусу, которая пытается друг на друге подняться. Каждый хочет с тобой как-то повзаимодействовать — что-то снять, сфоткаться. И все ради шума. Поэтому хотя я участвовал в баттлах, ассоциироваться с ними не хочу.

— Грайм как жанр тебе тоже перестал быть интересен?

— Прошло время, когда хотелось слушать быстрые-быстрые тексты. К тому же в Лондоне сейчас все граймеры стелят под афробит — и это прикольно. А классический грайм — он и очень узкий, и не совсем музыкальный. Там в основе один ритмический рисунок, а мне хочется разнообразия.

— Как на вашем с Маркулом EP появился Баста?

— Год назад я был в Москве, мы снимали клип с Яниксом, и мне нужно было купить для клипа одежду, в которой я еще не светился. Я долго ходил по ЦУМу, потом пришел в ЦУМ-кафе. И буквально через минуту ко мне подсаживается Василий Михайлович. Говорит, что видел мои клипы и ему нравится мое музло. Пообщались на многие темы, потом еще вместе прошлись по ЦУМу.

Но идея сделать такой трек появилась не поэтому. Просто на Западе есть такой прикол — многие рэперы часто делают трек про другого рэпера своего времени в знак респекта. Например у NAV с Lil Uzi есть трек «A$AP Ferg». Мы тоже задумались — а про кого в России вот так можно зачитать, чтобы прикольно и респектово? Ну и придумали такой трек. А затащить на скит Басту помог Оксимирон — и он просто войс в телеграме в ответ прислал.

— Что могли бы тебе сделать за пирсинг в носу в Иркутске лет 10 назад?

— Когда я учился в 9-м классе, у меня было проколото одно ухо. Но с этим не было проблем — прокалывать левое ухо считалось допустимым. А за пирсинг в носу тогда даже я бы посмотрел косо.

В Иркутске, когда я двигался во всей этой теме — со «старшими», со своими понятиями, с феней, — в 7–8-м классе мы отрабатывали телефоны, собирали деньги со своих молодых. Вся эта неформальная тема была недопустима, все жили в этих рамках и правилах.

— Я никогда не слышал, чтобы ты рассказывал, как придумал свой псевдоним.

— Был такой сериал «Спец», снятый самопально и самодельно Виталием Демочкой из Уссурийска. Его авторы занимались тем, что на трассе подставляли под аварию перегонщиков машин и вымогали бабки. Сериал они сняли про свои бандитские движения. Все сделано ужасно: титры по 20 минут, актерская игра ужасная, но очень трушно. В Иркутске это было актуально — ты должен был посмотреть «Спец», чтобы понять школу жизни.

В сериале был диалог про карточного шулера [с уникальными способностями]. Один другого спрашивал: «А че, в натуре обладает?» — «Ну да». — «Пускай нас научит». Мне почему-то так запомнился этот диалог и оборот «обладает» в этом значении, что, когда я записал свой первый трек, подписался именно так.

Фестиваль Rhymes Show пройдет 5 августа в Петербурге и 18 августа в Москве.