«В мире плохих новостей неплохие новости»: чего ждать от поправок в Конституцию

Еще в конце прошлого года были намеки, что страну ждет что‑то неожиданное. На большой пресс-конференции в декабре Путин ответил на вопрос одного из государственных агентств о том, не пора ли править Конституцию. Конечно, вопрос «уйдет или останется» и так висел в воздухе, но, судя по всему, именно Путин захотел начать отвечать на него прямо сейчас — то есть раньше, чем окончательно вызрело всеобщее нетерпение — и именно в форме разговора о конституционных поправках, а журналист просто помог начать. Второй сигнал поступил, когда традиционное послание перенесли с весны на первую по-настоящему рабочую неделю года. Если на декабрьской пресс-конференции был намек, то в послании громко, чтобы все услышали и поняли, объявлено официальное начало транзита. И не только объявлено, а действия последовали незамедлительно. (Цитата с сайта Carnegie.ru)

Ладно, стоит признать, что гундеть получается не очень искренне. Ну то есть гундеть можно, но в этом смысле ничего нового не случилось — несменяемость власти и отношение к Конституции, мягко скажем, не вчера случились. Вчера случились при этом две вещи: нам сообщили, что Путин перестанет быть президентом через 4 года (и, с большой долей вероятности, навсегда) и дали, видимо, нормального премьера, который сделал реально большое дело. В мире плохих новостей — неплохие новости, в общем-то. (Цитата из фейсбука)

Любая ясность — всегда хорошо. Когда в клубе анонимных алкоголиков зависимый признается в своей проблеме, это первый шаг к победе над болезнью: в ситуацию вносится ясность, и становится понятно, что будет происходить в ближайшие годы. Так можно сказать обо всем, в том числе о транзите власти и вопросе преемственности. Сейчас Путин послал четкий сигнал о том, что никакого преемника не будет — он остается. Это сигнал элитам и людям у власти о том, как им действовать дальше и как будут формировать политические институты России в будущем.

Ожидания большой конституционной реформы, которые возникли после предыдущей пресс-конференции Путина, полностью удовлетворены и оправданы. Можно четко констатировать, что изменения грядут во всех ветвях власти. Будут затронуты и механизмы взаимодействия структур власти между Госсоветом, Совфедом и Госдумой.

Поправки, которые инициировал Путин, направлены не на усиление его собственной позиции, а на создание новых механизмов, которые смогут регулировать разногласия между президентом и будущим парламентом. Полномочия будущего президента расширяются — он сможет ставить вопросы об отстранении судей, верховного конституционного суда, власть которого также расширится.

Тут даже можно сослаться на слова самого Путина: он сказал, что Конституция будет иметь больше полномочий, чем международное право. Если будет принято решение о доминантной роли Конституции перед международным правом, это, безусловно, укрепит главный закон, но про все международные иски и европейские суды можно будет забыть. Это далеко не плюс, но это внесение четкого понимания вектора политики России на международной арене. Однако видя, что Путин и РФ в целом делают на внешне- и внутриполитической арене, нельзя сказать, что это будет каким‑то новым или большим ограничителем для российской власти.

Все же пока непонятно, какие именно изменения будут внесены и какие сферы жизни они затронут. Об этом еще рано говорить. Народ, на мой взгляд, от этого не заведется. Какой‑то серьезной оппозиции этому процессу я не вижу, и даже крупный митинг или какие‑то протесты по стране вряд ли случатся.

Что меня действительно тревожит, так это то, что сам процесс изменения Конституции не конституционен. Ее можно либо принять, либо не принять, ее нельзя изменить какой‑то наспех собранной рабочей группой. Согласно девятой главе, Конституция либо принимается полностью, либо не принимается вовсе. Это такая многоходовочка, чтобы дать Путину отслужить еще два срока — ведь сейчас он был на них по Конституции 1993 года, а теперь будет по документу 2020 года. Это юридически честно. Поэтому можно сказать, что в Конституцию не вносятся поправки, а она полностью переписывается.

Прежде чем менять какие‑то статьи Конституции или добавлять новые, руководителям России хорошо было бы научиться соблюдать нынешний текст. Особенно это касается свободы собраний, религиозной свободы и других прав человека. Да и к исполнению фразы «единственным источником власти в РФ является ее многонациональный народ» есть вопросы.

Если и менять Конституцию, то делать это можно только в демократической России через всенародный референдум после широкой общественной дискуссии. Готовить поправки должны авторитетные юристы, а не рабочая группа с Шахназаровым, Исинбаевой и казаком Долудой под руководством автора ряда репрессивных законов Клишаса. Но сейчас главное, чтобы в России появились демократия, честные выборы и справедливый суд.

Путин же решил изменить Конституцию, чтобы остаться руководителем страны и после окончания своего президентского срока в качестве никому не подконтрольного «отца нации». Это ли не узурпация власти? Против такого варианта событий я и вышел сегодня в одиночный пикет с плакатом, на котором написал «20 лет Путина: ложь, бедность, война, репрессии и санкции. Мы не хотим больше «вставать с колен», нам не нужен отец нации. Уходя, гаси Госсовет». Нужно делать хоть что‑то, нельзя просто обреченно смотреть, как Путин готовится править деградирующей при нем Россией вечно.

Вообще, до публикации текста предложений ни о чем нельзя говорить определенно, кроме того что уже было сказано ранее. Важно понимать: озвученные Путиным направления изменений в Конституцию — это не сами изменения. Конституция — это текст, конкретные формулировки норм права. Пока их нет, не может быть никаких точных оценок, только предварительные. Возможно, после того как Путин сложит свои полномочия в 2024 году, он станет главой Госсовета, полномочия которого будут закреплены в Конституции. Путин оставит за собой возможность быть в течение какого‑то времени архитектором государства. Этот сценарий не конкретизирован. Какая роль в Госсовете будет отведена губернаторам, не сказано, но вполне возможно появление нового коллегиального органа государственной власти, состоящего из губернаторов, председателя правительства и Путина. (Цитата из блога Льва Шлосберга)

Увеличение роли и влияния политических представителей граждан в органах власти и партий, сокращение президентских полномочий, парламентский контроль за силовиками, предложение убрать слово «подряд» после двух президентских сроков — все это очевидные шаги по демократизации системы власти в России. Поэтому почему оппозиционеры, которые заявляют о своих либеральных взглядах, [выступают] против этих изменений, объяснить с точки зрения нормальной логики невозможно.

Для людей важно, чтобы власть работала эффективно, обеспечивала их благополучие, комфорт и безопасность. Вопрос государственного устройства их волнует меньше. Однако путинская модель их в целом устраивает, и, соответственно, есть доверие к предложениям президента, уверенность, что это делается в их интересах. И если национальные проекты дадут ощутимый результат в обозримом будущем, это доверие увеличится.

Госсовет будет делать то же, что и раньше: готовить предложения и программы развития по линии «федеральный центр — регионы». Однако из консультативного органа при президенте он станет институтом, деятельность и полномочия которого прописаны в Конституции. То есть, проще говоря, решения и предложения Госсовета будут оформляться не поручениями президента, а документами его руководящих органов.

Закрепление того факта, что один человек не может занимать должность президента больше двух раз за жизнь, а также усиление власти Госдумы, то есть парламента, это, в принципе, классные изменения. Но Путин несколько раз подчеркнул, что это условное народное голосование будет проходить по пакету, состоящему из всех изменений, которые он хочет [внести], — и это совершенно перечеркивает любой позитивный эффект от этих двух весьма неплохих трансформаций. Совершенно очевидно, что при такой конфигурации, которую хочет принять Путин, у Госсовета будет абсолютно безграничная власть, а президент займет должность его председателя. Таким образом мы останемся с [Путиным] до конца его дней. Я не фанат нынешней Конституции, но скорее буду голосовать против принятия поправок, потому что такие изменения радикальным образом увеличат возможность для Путина остаться до конца жизни авторитарным лидером страны.

Предложенные президентом поправки в Конституцию требуют внимательного осмысления. Так что пока — только первое впечатление по тем из них, которые влияют на государственный строй. Российская республика остается — по политологической классификации — президентско-парламентской, то есть главным форматором исполнительной власти остается президент. Роль парламента остается пассивной: он может отклонить предложенную президентом (или номинированным им премьером) кандидатуру, но не может выдвинуть альтернативную. Но роль парламента возрастает: утвержденные им премьер и министры не могут быть отклонены президентом, кандидаты в «силовые министры» проходят консультации в Совфеде. Возрастает и роль премьера, который сам представляет на утверждение парламента кандидатуры членов кабинета. Вместе с тем в полном объеме сохраняется полномочие президента по отправке в отставку министров и правительства в целом. Решение — единственно возможное. Парламентская республика (или премьер-президентская, в которой главу исполнительной власти выдвигает парламентское большинство) работает хорошо только в условиях развитых и ответственных политических партий. Это пока не про Россию. (Цитата из телеграм-канала Bunin & Co)