28 января карельскому историку и краеведу Юрию Дмитриеву исполняется 64 года. Уже в третий раз он отмечает день рождения в СИЗО Петрозаводска, и лишь однажды за время своего ареста он смог отпраздновать в кругу семьи — 27 января 2018 года Дмитриев был отпущен под подписку о невыезде. Экспертиза в институте имени Сербского признала его здоровым, а суд счел, что содержание Дмитриева в СИЗО не представляется необходимым.
В апреле 2018 года Петрозаводский городской суд оправдал Дмитриева, но уже в июне того же года он снова был арестован: против него были выдвинуты новые обвинения. Вот уже три года Дмитриев находится под арестом. За это время он выпустил три новые книги, а о его работе и Сандармохе узнал весь мир. Люди из разных городов приезжают на суды, чтобы поддержать Дмитриева, пока его ведут по коридору под конвоем (сейчас заканчивается второй судебный процесс, на 10 февраля назначены прения сторон, потом будут последнее слово и приговор). И на протяжении трех лет ему пишут письма — рассказывают новости, присылают стихи и рисунки, поздравляют с праздниками. В день рождения Дмитриева с согласия авторов мы публикуем подборку этих писем и его ответов на них.
Художник
Дорогой Юрий Алексеевич!
С Новым годом!
Спасибо вам за ваше дело.
Читаю сейчас «Папины письма. Письма отцов из ГУЛАГа к детям». Читаю и плачу. Сил нет, тошно думать об этой системе. Ничего не меняется из века в век. Я живу в Москве, и все эти события… все слишком близко! Хоть мою семью и не коснулись репрессии, я не могу оставаться равнодушной, не могу перестать думать об этом. Не могу перестать думать о вас, о тех молодых людях, которых хватали на митингах в Москве, которых судят по абсурдным делам… Иду домой с детьми после прогулки, дома достаю пастель, альбом и рисую картинки про домики, людей, собак, про жизнь. Так я сопротивляюсь злу и страху. Готовлю обед и сопротивляюсь, обнимаю детей и сопротивляюсь, делаю неважно что, но сопротивляюсь. Быть добрым к близким, к ближнему, заниматься тем, чем должен, — вот моя борьба со злом!
Этим летом я написала книжку о своем детстве, про дедушку. Он был самым добрым дедом на свете, любил меня и баловал, а еще у него был дом и сад! А какой огород! К сожалению, мои дети почти не застали деревню. После дедушкиной смерти дом продали. Как же мне не хватает своей земли, избушки. Написала (и нарисовала) книгу, чтобы осталась память. Шлю вам! Надеюсь, дойдет. А еще шлю картинку про снег! И теплый дом. Поскорее бы все это безобразие закончилось и вы вернулись домой!
Сил вам и здоровья!
Светлана Елис
25 декабря 2019 года
Сотрудник петербургского «Мемориала»
Перед Новым годом я посылала Юрию Алексеевичу открытку «С новым 1953 годом!», изготовленную в воркутинском лагере заключенными, чтобы поздравить друг дружку.
Уже не помню точно, что я там написала, но что‑то о том, что зэчки, обмениваясь этой открыткой в начале 1953 года, не знали, что случится в марте (имею в виду смерть Сталина). Так и мы, поздравляя друг дружку с 2020-м, не знаем, что он нам принесет.
Юрий Алексеевич, кажется, этот полушуточный-полусерьезный намек об ожидании конца диктатур оценил.
Ответное письмо Юрия Дмитриева:
Женя!
Спасибо за слова поддержки и пожелания Свободы!
Тонкий намек на толстые обстоятельства — улыбнул от души. Спасибо тебе за то, что ты есть, и за то, что знаешь нашу отечественную историю. А еще за то, что знаешь, чем занимается «Мемориал». Открытку твою обязательно сохраню — будет в моем личном архиве храниться. А потом и в личном архивном фонде. Так мы, историки, устроены — сохранять для будущих поколений все важное и ценное.
С уже наступившим 2020-м тебя годом и (может быть) наступающим Рождеством!
С глубоким уважением и поздравлениями (тоже с долей надежды).
Юрий Дмитриев (Хоттабыч)
27.12.2019
СИЗО-1 Петрозаводска
Политолог
15 января 2020 года, Прага
Дорогой Юрий Алексеевич!
Я живу и работаю в Праге. Здесь очень много людей, для которых Сандармох и ваша история — это не только один из эпизодов политических преследований, но нечто большее. В последние годы здесь два важных события: группа молодых чешских историков собрала и систематизировала данные обо всех чехословаках, попавших в ГУЛАГ, и в эти же годы российский журналист и историк Владимир Поморцев — а он живет тут 20 лет — проделал большую работу по ревизии всех русских воинских захоронений. В Чехии не прекращается работа по установлению имен погибших, их жизненных историй. Для чехов неимоверно важна открытость российских архивов. До сих пор неясны обстоятельства гибели Масарика в 1948 году, судьбы многих чехословацких легионеров, погибших во время гражданской войны и обстоятельства гибели жертв сталинизма.
Поэтому за вашим делом мы здесь все пристально следим. Сандармох оказался символом новой культурной политики властей, которая затрагивает самые глубокие пласты народной жизни. Многим казалось, что после 1991 года уже никогда не будет поворота к ложным формам официального идеологического культа. Казалось, что память о жертвах ХХ века будет общей для всех народов Европы. А главное, что эта память в России примет характер обычной открытой исторической работы, которая никем не ставится под сомнение. И которая уж никак не связана с казенным представлением о «благонадежности». Но вот теперь, через 30 лет после окончания советского периода, вдруг оказалось, что могилы стали предметом новой «партийной политики». Очевидно, что могилы стали мешать той концепции русской истории, которую, видимо, хотят укрепить «новые пионеры». Не знаю уж, как точно назвать этих людей.
Все это вы знаете лучше меня. Хочу лишь сказать, что вы и ваша многолетняя работа для меня и для многих ваших современников оказались тесно связанными не только непосредственно с тем движением сохранения памяти, которая есть во всех странах Центральной и Восточной Европы, но культурным освоением ХХ века в целом, то есть с тем, что сделали Чеслав Милош, Томас Венцлова, Ольга Седакова и многие другие умные и глубокие люди, которые дали нам примеры искреннего, открытого языка, на котором можно говорить о жертвах, о примирении, о том, каково наше место в картине народного горя, которым было наполнено прошлое столетие. То, что вы делаете, стоит в этом ряду.
Спасибо за правду Сандармоха и за то, что вы создали такой ориентир в отношении памяти о жертвах, который очень важен для будущего.
Александр Морозов,
Карлов университет, Прага,
Академический центр Бориса Немцова по изучению России
Переводчик
25.01.2020, Москва
Здравствуйте, дорогой Юрий Алексеевич, это Оля Дробот. Пока не забыла, скажу, что ответ на письмо от 15.01.20 пока не пришел, где‑то гуляет. Надеюсь, само письмо дошло. А сегодняшнее мое письмо деньрожденное. Хочу поздравить вас, а желаю, конечно, только победы, ну и здоровья, оптимизма, терпения, бодрости и веры тоже, само собой. День рождения у вас, но радость у нас у всех, очень это хорошо, что вы нам родились, что столько ценного сделали, что столько чудесных людей рядом с вами. Ждем вас очень, чтобы отпраздновать вместе.
Главное событие у нас тут — выход вашей с [Анатолием] Разумовым книги «Место памяти Сандармох». Как же хорошо она сделана! Кроме первых букв имен еще большой справочный аппарат, очерки, фотографии, так что создается очень полная и, как теперь говорят, атмосферная картина. Но прекрасный и верный Разумов трепещет, понравится ли вам книга. Надеюсь, у вас получится хотя бы взглянуть на нее. Это, конечно, страшная глупость, что нельзя вам книги передавать, даже с «Озона» нельзя заказать. Но я все равно припасла для вас «Дом правительства» Юрия Слезкина, это такой кирпич о московском Доме на набережной. Автор очень подробно описывает быт жильцов на основе самых разных данных: воспоминания, дневники, квитанции из химчистки и прачечной, колоссальный объем просто, вам точно понравятся его скрупулезность и хитрые ходы мысли, откуда он умудряется черпать информацию. А главная его идея, что большевики по сути были милленаристской сектой, то есть они верили, что после апокалипсиса (весь мир насилья мы разрушим до основания) начнется с чистого листа райская жизнь (мы наш, мы новый мир построим). Ну а потом революция съела своих детей, хотя кто‑то из критиков удачно сформулировал, что наоборот, это они революцию и съели. Ждет вас книжечка, короче, вон лежит на полке.
Но вернусь к «Месту памяти Сандармоху». Сейчас идут презентации, была в Москве, потом в Питере, будут еще. В Москве было столько народу, что едва хватило места. Почти все выступали как‑то исключительно хорошо, и умница Катя ваша, и Разумов, мой идеал человека, и все. Но два хочу вам пересказать. Наталья Дмитриевна Солженицына очень ясно говорила о том, что начался реванш сталинистов, что распространяется теперь такая идея — да, людей сажали, но всех за дело, все они настоящие преступники. И что сейчас такое время, когда нельзя остаться в стороне, надо бороться за свою точку зрения, рассказывать правду и отстаивать ее. А еще Саша Кононова как‑то удивительно говорила о том, что люди, которые занимаются памятью, мертвыми людьми, они сами обладают некоторой особенной чуткостью, они как‑то тоньше чувствуют жизнь, потому что ощущают ее дырявость.
Конечно, говорила Саша, такая чувствительность болезненна и очень осложняет жизнь человека, но только она и делает саму жизнь — и все чувства — настоящей. И благодарила. Господи, какие же чудесные ребята выросли рядом с вами, как многому вы их научили, самому главному.
Обнимаю вас и очень надеюсь приехать 10 февраля.
Ваша Оля Дробот
Филолог
23 ноября 2019 года
Дорогой Юрий Алексеевич,
Меня зовут Олег Лекманов, я филолог, профессор Высшей школы экономики, и хочу вам сказать, что не только не верю ни секунды в вашу виновность (это любому непредвзятому человеку понятно), но считаю честью для себя жить с вами в одно время и в одной стране.
Хотел бы передать вам слова поддержки и благодарности за все, что вы делаете.
Держитесь, пожалуйста, мы каждый день вспоминаем вас, любим вас, молимся о вас и верим в вас.
P. S. Отдельным письмом отправляю в библиотеку вашего СИЗО нашу книгу о Веничке Ерофееве [«Венедикт Ерофеев: посторонний». Олег Лекманов, Михаил Свердлов, Илья Симановский. — Москва, «АСТ». — 2019], которая попала в финал премии «Просветитель» [а также взяла главный приз премии «Большая книга»; получая премию, в ответном слове Олег Лекманов сказал со сцены и о деле Юрия Дмитриева]. Мы очень надеемся, что она хоть немножко скрасит вам дни в несвободе.
Ваш Олег Лекманов
Ответное письмо Юрия Дмитриева:
СИЗО-1 Петрозаводска
Дорогой Олег,
Спасибо большое за теплое и дружеское письмо со словами поддержки и сочувствия. По большому счету — это греет! И вам не хворать! С большим удовольствием прочитаю ваш труд о Веничке Ерофееве (если он до меня доберется!). Библиотека СИЗО — вещь загадочная. Вроде она есть — и вроде ее нет. Книги откуда‑то берутся и тут же куда‑то исчезают. Без знаменитого «…и немедленно выпил!» тут не разобраться. Будем надеяться, что люди служивые в этом СИЗО с творчеством Ерофеева знакомы не только через гастроном.
С Новым годом!
Дружески, Юрий Дмитриев (Хоттабыч)
Аспирантка
26.12.2019
Здравствуйте, Юрий Алексеевич!
Протянула с отправкой этого письма, оно теперь, наверное, уже только после Нового года до вас доберется. Но тем не менее хочу вам пожелать много сил и здоровья, а также чтобы уже в наступающем году все это закончилось и вы могли бы на свободе продолжить работу и жизнь, что тоже немаловажно. <…>
В интернете иногда кто‑то выкладывает старые выпуски местных новостей, как раз на днях выложили новости 1999 года про презентацию книги «Место расстрела Сандармох», вы там сначала кости выкапываете, а потом в галстуке-бабочке выступаете, кажется, в мэрии. Да, времена изменились.
И вот такой вопрос, давно хотела спросить: вот вы когда занимались этими раскопками, какие чувства испытывали? Я смотрю на эти фотографии вас с черепами и просто не могу даже себе представить. Вот вы думали о том, что каждый череп, каждый позвонок — это человек? Или после энного черепа это для вас была уже просто рутинная работа?
И еще я вот не знаю, писала ли вам раньше об этом. В вас такая душевная сила, что мне иногда кажется, что это вы меня из СИЗО поддерживаете, а не я вас. Но я на всякий случай скажу: я считаю, что это невероятно важно — то, что вы сделали и еще сделаете для сохранения памяти для нас и наших потомков. Спасибо вам за это большое и за то мужество, которое вдохновляет всех нас. Хотелось бы только, чтобы вы не растратили его все на нас, а оставили немного и себе, чтобы выдержать этот кошмар и не сломаться. Я даже не могу представить, как вам там тяжело. Я, когда о вас думаю, мне все время приходят в голову слова Чуковского о том, что «в России надо жить долго». Вот я от всей души желаю вам жить очень-очень долго.
С уважением,
Тамара
Ответное письмо Юрия Дмитриева:
06.01.2020
СИЗО-1 Петрозаводска
Добрый день, Тамара (со чадами и домочадцами)!
<…>
По поводу затронутого в письме вопроса о черепах и презентации. Да, я бываю всяким. И в галстуке-бабочке в том числе. А что касается работы с останками.
Для меня очень важно, чтобы не прервалась связь поколений. Вот и приходится и в архивах сидеть, и в поле лопатой, совком махать. Попутно еще и погребальную культуру разных народов изучать… Тем и жив пока.
Да, похвастаюсь. В 2016-м нашли мы на Соловках в Савватьево еще одно тайное зековское кладбище. Но нашли под самый конец экспедиции. Толком ничего и сделать не успели. Так, вскрыли одну из ямок, определили, что одиночная могила, вот практически и все. Да я еще с настоятелем скита встретился обсудить планы по обустройству захоронений. А потом мы уехали, а чуть позже меня закрыли. Так вот — прислали мне фотку с Соловков — уже стоит на этом месте большой поклонный крест. Без меня поставили, молодцы.
Пиши. Жду новостей. Дмитриев Ю.А. (Хоттабыч)
Программист, политзаключенный
18 ноября 2019 года, Москва
Письмо из СИЗО «Матросская тишина»
Уважаемый Юрий Алексеевич,
Спасибо, что возвращали имена погибшим людям, память о них. Без нее страна никогда не выйдет из круговерти беззакония и насилия.
Я хотел в этом году съездить на Дни памяти в Карелию. И на День чтения имен у Соловецкого камня не попал. Надо же не только защищать права живых, но и помнить о тех, кто ушел.
Если преступления прошлого замалчивают, то потом они повторяются. Конечно, в меньшем масштабе и не с такой жестокостью.
Тем не менее невиновных судят и сажают за слова и за мирный протест. За то, что случайно оказался рядом и не смог пройти мимо несправедливости. Ситуация сейчас кажется безрадостной, но я уверен, что ваши усилия и усилия многих других неравнодушных людей не пропадут зря. Мы добьемся нормального человечного государства.
Желаю всем нам свободы и поскорее.
Константин Котов
Журналист
Письмо получила 31 декабря за три часа до наступления Нового года! Это был его новогодний подарок мне. Привожу отрывок.
«За фотографии тебе отдельное спасибо, как будто все своими глазами увидел. С фотографией чайки все понятно, но где ты лисенка встретила?! (Лисенка встретила на Анзере, их там много бегает. — Прим. авт.) И как уговорила его тебе позировать? Ну, мать, ты и крута! Есть среди фотографий и то, что обрадовало меня больше всего. Это фото поклонного креста
на зековском кладбище в Савватьевском скиту. Дело в том, что это кладбище было обнаружено только за 2–3 дня до окончания нашей экспедиции 2016 года. Я там толком ничего не успел сделать. Просто вскрыли одну подозрительную ямку — оказалось, могила. На следующий день крестик небольшой сделали с табличкой, и я понес его в Савватьево устанавливать. Там успел только побеседовать с настоятелем скита, и то беседа наша была далека от дружеской. Правда, показал ему место с ямами, предъявил фото вскрытой ямы. Договорились с ним, что я получу разрешение в самом монастыре на работу с этим кладбищем… Как ты понимаешь, в 2017 году и в последующие годы я в Савватьево не попал, а попал туда, куда попал, и связи у меня с монастырем нет. Но смотрю на твое фото — ура! И крест стоит новый, хорошо сделанный, и табличка точь-в-точь того содержания, что придумали. Значит, не пропадет вновь открытое кладбище».
Отправить письмо Юрию Дмитриеву можно по адресу:
185035, Республика Карелия,
Петрозаводск,
Герцена, 47,
ФКУ СИЗО-1
УФСИН России по
Республике Карелия,
Дмитриеву Юрию Алексеевичу
(дата рождения 28.01.1956)
Чтобы Ю.Дмитриев мог вам ответить, в конверт лучше вложить еще один конверт с маркой.