В социальных сетях запустился важный флешмоб: женщины делятся своими откровенными историями о приставаниях, харрасменте и сексуальном насилии со стороны мужчин. Первыми начали украинки, публикуя их с хэштегом #янебоюсьсказати, к ним присоединились россиянки с хэштегом #янебоюсьсказать. Запустила самую отважную кампанию за всю историю русскоязычного интернета глава правления общественной организации Studena Анастасия Мельниченко, в своем посте она среди прочего рассказывает, как ее сажал на колени и все время пытался поцеловать один из родственников, а когда она сопротивлялась, называл ее «нечемною». На призыв Мельниченко откликнулись тысячи украинок, продемонстрировав, насколько серьезно в обществе стоит проблема гендерной дискриминации и сексуального насилия.
К украинским пользовательницам присоединились и российские — например, феминистка Анастасия Каримова. Каримова поделилась множеством историй, первая с ней случилась, когда Анастасии была 13 лет. Вот одна из них: «Попытка изнасилования у кого-то на школьной домашней тусовке (мне 15 лет, пьяный чувак классом старше хочет, чтобы я сделала ему минет, я не знаю, что такое минет, и в шутку говорю, что готова, он тащит меня в комнату, я сопротивляюсь, он начинает меня душить; его сняли с меня в тот момент, когда я уже потеряла сознание)».
Российская журналистка Ксения Бабич также рассказывает о своем болезненном опыте, причем делает упор на том, что в окружении все поддержали не ее, а мужчину: «Заявление о сексуальном домогательстве я написала на втором курсе университета. Один мой сокурсник, решил, что он лучшая для меня партия: он добивался, потом домогался, потом угрожал и изводил меня. Я плакала. Все все видели. И никто ничего не делал. Потом, когда стало известно о моем поступке, со мной перестали разговаривать в группе все. От меня даже отсела университетская подружка на какое-то время. А мальчика поддержали. А я была в их понимании девочкой, которая портила ему жизнь».
Из истории Наталии Гайды: «Мне 18. Я ссорюсь с родителями и убегаю из дома, иду по улице и рыдаю. Какой-то дяденька мне говорит — боже, девочка, что случилось? Я рассказываю ему все, и он говорит, блин, идем, я сделаю тебе кофе, отойдешь. Я верю ему и иду, дурочка. Дома он меня насилует и отпускает. Я возвращаюсь к себе, молчу и долго принимаю душ. Когда моя знакомая слышит об этой истории, все, что она говорит, — у тебя классный парень, не бросил тебя».
Светлана Спектор: «Мне было лет 9 или около того. Помню, в тот день мне хотелось одеться так, чтобы быть красивой. Я надела розовую юбку и синюю блузку с длинным рукавом, а на волосы — ободок. Я себе очень нравилась…
Ему было в районе 50. Брюки, коричневая футболка с отложным воротничком, дымчатые солнечные очки, намечающаяся лысина, в руках дипломат. Не какой-нибудь маргинал или обдолбыш. Представительный и солидный мужчина в возрасте.
«Девочка, а где здесь находится ближайшая школа? Я ищу молодых артистов для съемок в кино. А ты не хочешь сниматься в кино?»
Фильм назывался «Сады Семирамиды». Так он сказал.
Ему надо было кое-что проверить. И он завел меня в ближайшую парадную. Внутри было гулко, прохладно и пусто. И там он начал меня лапать. А я стояла и терпела. Старших надо слушаться. Наверное, ему действительно надо что-то проверить. Он ведь снимает кино».
Или вот, к примеру, пишет украинская журналистка Екатерина Сергацкова: «У меня не было историй с изнасилованием или принуждением к сексу, но было множество случаев, когда незнакомый или малознакомый мужчина хватает тебя за руку, или за талию, или за бедра, считая, что мое личное пространство ничего не стоит, а когда я начинаю его, пространство, защищать, в его глазах превращаюсь в стерву. Когда с тобой происходят такие ситуации, ты обычно не рассказываешь о них никому, пытаешься забыть и подавить чувство брезгливости. А потом это происходит снова.
Нет, подождите, пока писала, вспомнила историю домогательства. Но рассказать о ней не могу. Просто не могу. Это чувство, когда тебе кажется, что виновата ты в этом сама, а не человек, который решил, что это нормально — силой заставить с ним спать.
Не знаю, как столько женщин смогли и продолжают рассказывать про это. Но это нужно, очень нужно».
На флешмоб отреагировали и мужчины. Кто-то в действительности возмущен положением дел — например, Артем Соколенко пишет: «Прочитал с десяток историй под хэштегом #янебоюсьсказати. Хочется достать дрын с гвоздями и неистово … аморальных уродов. Больше всего поражают истории с девочками 6–10 лет. Это лютый …! И разрывает на куски общая мантра в обществе «сама виновата, молчи», о которой упоминают почти в каждом посте. Общество рабов и трусов… Правильный хэштег! Правильная идея!»
А вот украинский блогер Валерий Агеев подмечает: «Практически под каждым постом #янебоюсьсказати в комментариях есть минимум один обиженный мужик, прискорбное зрелище, конечно».
Грубых и неуместных реакций тоже хватает. В частности, украинцы предлагают отреагировать на флешмоб #янебоюсьсказати зеркальным #бабадінамо. Другие же считают, что роль жертвы зависит не только от пола. Евгений Миценко: «Уважаемые женщины, рискую наломать вам «тягу». Роль жертвы, слабый пол, гендерное неравенство и все такое… Я мужчина, мне 37, а когда было 11, меня пытался соблазнить пожилой развратник. Лег со мной спать. Я сбежал, когда он начал меня щупать. Секса не случилось. Растление детей — это отвратительно, секс по принуждению — недостойно. И к чему здесь пол? Разве только женщины могут пострадать? Женщина может быть как жертвой, так и насильником. Или соучастником».
Практически все участницы флэшмоба отважились поделиться личными историями, чтобы привлечь внимание мужчин к тому, что вещи, которые кажутся им житейскими и ничего не значащими, оказываются для них крайне травмирующим опытом. В комментариях к постам множество женщин признались, что своим собственным болезненным опытом делиться по-прежнему не готовы — из-за страха и стыда.