«От акушерки пахло алкоголем»: женщины о том, как рожали в Новый год

Я рожала в 2010 году. 31 декабря мы должны были отмечать 30-летний юбилей свадьбы моих родителей. За день до этого я делала для них альбом, вклеивала фотографии, все красиво оформляла, и тут у меня стало тянуть живот. Ночью живот совсем разболелся, начались схватки, я разбудила мужа, и в шестом часу утра мы вызвали скорую. ПДР (приблизительная дата родов. — Прим. ред.) у меня стояла на 3 января. Я надеялась дотянуть до этой даты и расстроилась, когда поняла, что у ребенка не будет нормального дня рождения. Людям ведь не до этого, все готовятся к Новому году.

В роддоме меня раздраженно спросили: «Зачем вы приехали так рано?» Я ответила: «Ну я не каждый день рожаю, у меня схватки». В итоге меня все же положили в родовую палату. До одиннадцати утра врачи просто наблюдали, потом прокололи пузырь (амниотомия — искусственное вскрытие плодного пузыря, оболочки, внутри которой находится ребенок. В норме плодный пузырь разрывается самостоятельно, однако при определенных показаниях медики могут провести эту манипуляцию. — Прим. ред.), еще через два часа мне вкололи окситоцин (искусственный гормон, широко применяется в роддомах для того, чтобы ускорить родовую деятельность. — Прим. ред.).

Один врач сел напротив меня, подпер голову локтем и так недовольно спросил: «Ну ты скоро уже? Сколько можно ждать?» А я в бреду, меня разрывает изнутри, что я могла ему ответить?

Где‑то с пяти часов начался ад. Помню, мне было так больно, что я умоляла: «Сделайте что‑нибудь, мне родители подарили квартиру, я перепишу ее на вас, только избавьте меня от боли». Я просила сделать мне кесарево сечение, но врачи отказали. Моя мама подключила наших родственников-врачей, чтобы они поговорили с заведующей отделением, которая дежурила в тот день, но она велела не лезть и сказала, что сама разберется.

Окситоцин вообще не помогал. К девяти вечера я была уже без сил. В книжках для будущих мам пишут: «Когда начинается схватка, тужьтесь». У меня же была одна сплошная схватка. В итоге заведующая просто начала давить мне руками на живот, да так сильно, что у меня весь живот потом был в синяках (прием Кристеллера, при котором ребенка выдавливают из живота матери, в России запрещен из‑за высокого риска травматизации и смерти ребенка. — Прим. ред.). По сути мне просто выдавили ребенка. Сын родился в 21.45. Акушерка потом сказала: «Если бы врачи еще тянули, либо тебя, либо ребенка не спасли бы». То есть, с одной стороны, они хотели, чтобы я быстрее родила, но делать кесарево сечение отказывались. Может быть, побоялись, что будут осложнения, и они вообще тогда не сядут за стол.

Сын не заплакал, мне его даже не показали, быстро завернули и унесли. Меня накрыли простынкой, зашел муж, взял меня за руку, и единственная фраза, которую он сказал: «Как же это все тяжело». Уборщица, которая мыла пол после операции, смотрела-смотрела на нас и начала ворчать: «Совсем уже бессовестные, лежит тут раздетая, и муж пришел на нее смотреть».

Я пролежала два часа в родовой, потом меня перевезли в палату. Увидела в окошке салюты, поняла, что наступил Новый год. Зашла медсестра, и я попросила ее найти мой телефон в пакете с вещами, чтобы позвонить родителям и поздравить их с рождением внука. Она начала искать, психанула, кинула пакет, собралась уходить, но вернулась и снова начала рыться в нем. Наконец достала телефон, грубо бросила его мне и зло сказала: «Вообще-то, Новый год! Мы что, не имеем права праздновать?» Я позвонила мужу, родителям; они так гордились, что внук родился в годовщину их свадьбы.

В роддоме я чувствовала себя очень неудобной для врачей, вдобавок еще и сильно расстроилась, что мама с сестрой накрыли стол, за которым собрались все близкие, а я там лежала одна. Нас с сыном выписали только 6 января, как раз к Рождеству, так что праздничных салатиков я все-таки поела.

До месяца у сына оставались синяки на глазах, гематомы, кроме того, у него была сплющенная голова. Слава богу, доктора нам все исправили, откачали жидкость из головы. Еще где‑то год после родов сын был очень неспокойным, невролог списывала это на сложные роды. Но сейчас все хорошо — моему парню в этом году будет 11 лет, он красивый, замечательный ребенок.

Если в праздники нет сложных родов, то почему бы и не собраться с коллегами, посидеть за столом с чаем. Но когда в роддоме тяжелые случаи, много рожениц — это непозволительно. Понимаю, все мы люди, всем хочется отметить, но нужно в первую очередь оставаться профессионалами и думать не о себе, а о мамах и малышах.

Я родила в три часа ночи, 31 декабря 2012 года. Это была полнейшая неожиданность, потому что сын должен был появиться на свет только в начале марта. В ночь с 30 на 31 декабря у меня начались схватки. Сначала муж хотел отвезти меня в роддом в Мытищах, где я лежала на сохранении, но это от нас было далековато, и мы поехали в Щелково. Там нам сказали, что мест нет, и посоветовали все же рожать в Мытищах. Муж оставил меня в роддоме и помчался в Мытищи узнавать, есть ли там места. Он 40 минут звонил в приемный покой, откуда вышла беременная девушка и сказала: «Тут все пьяные. Не надо привозить сюда жену, врачи отмечают Новый год». Выбора у врачей в Щелково не осталось, и они меня приняли.

Но все остальные врачи были трезвые. Роды в итоге прошли нормально, медики сработали грамотно и выходили ребенка, несмотря на то что сын при рождении весил всего 1700 грамм.

Я за то, чтобы в Новый год в роддоме не было никаких отмечаний: раз ты выбрал такую работу, нужно быть ответственным и собранным, ведь если из‑за твоей халатности что‑то случится, как потом с этим жить?

Роды у меня начались в новогоднюю ночь, с 1999 на 2000 год. Утром 31 декабря у меня появились схватки, но они были несильные, и мы с мужем поехали отмечать Новый год к родителям. Уже накрыли стол, а схватки становились все чаще и чаще. Папа меня спросил тогда: «Женя, ты будешь рожать или нет?» Я ответила: «Нет, хочу Новый год отпраздновать, потом везите, куда хотите». Но через несколько минут мы все-таки начали собираться в больницу.

Помню, как добрались до роддома, у меня уже схватки шли вовсю, я ходила из стороны в сторону от боли, а в это время к нам в палату зашли врачи и сказали: «Ельцин выступил с новогодней речью, он Путину права передает». А я им: «Мне, если честно, сейчас как‑то не до этого». Было очень обидно, я тоже хотела праздновать Новый год, а у меня тут дочка решила на свет выйти. Врачи мне очень помогали, крутились вокруг меня, все в адекватном состоянии. Схватки длились почти 12 часов, я родила только утром, в 7.45.

Потом к нам в роддом приезжал местный телеканал, снимали трех женщин, которые рожали в новогоднюю ночь, я была второй. А какой‑то бизнесмен подарил нам по 2000 рублей (средняя заработная плата в начале 2000 года в России составляла 1257 рублей. — Прим. ред.), открытку, цветы. На эти деньги мы купили коляску и большую мягкую игрушку.

Я рожала в прошлый Новый год. Беременность протекала отлично, анализы были как у космонавта, ПДР стояла на 29 января. Но мой сынок решил появиться на месяц раньше. 30 декабря я поехала в областной перинатальный центр, договорилась, что буду рожать у них; помню, тогда еще сказала: «Желаю вам спокойной новогодней ночи, чтобы было поменьше рожающих девочек».

31 декабря мы встретили Новый год с мужем и старшим сыном и в два часа ночи легли спать. Через час я проснулась, пошла в туалет, и у меня отошли воды. Я позвала мужа и сказала ему звонить в скорую, а он мне в панике: «А какой номер? А куда звонить?» В итоге я сама связалась со скорой, машина приехала через четыре минуты. Зашли две маленькие девочки, одна — студентка медакадемии, другая — студентка медучилища. Они осмотрели меня и сообщили, что начались схватки, до перинатального центра не успеем, едем в ближайший роддом.

Муж спросил, ехать ли ему, я сказала, что не стоит. Садимся в машину, и вдруг водитель испуганно спрашивает: «Я же в роддоме не был, куда ехать-то, подскажите?» Сирену включили, боялись, что роды будут стремительные. Доковыляли до роддома, а там нам врачи говорят: «Да, началась родовая деятельность, но вы успеете доехать до перинатального центра, у вас малыш недоношен, а там опытные неонатологи, они сработают лучше нас». Я уже мокрая вся, мороз еще, девочки бледные, думали, точно рожу прямо в скорой. Водитель снова дорогу не знал, пришлось показывать. И вот мы мчались по новогоднему Челябинску, вокруг салюты, крики, люди с бенгальскими огнями. Сын у меня, конечно, решил появиться с фанфарами.

Наконец меня приняли, врачи быстро взяли анализы, решили делать кесарево сечение. Через минут пять после операции слышу кряхтение. Меня доктор спрашивает: «Слышите?» Я отвечаю: «Да, собака какая‑то, что ли?», а он мне: «Это ваш сын». Сынок родился в 6.35.

Я начала рожать в 2004 году, а закончила в 2005-м. По моим подсчетам, я должна была родить 7 или 10 января, но сын решил появиться раньше.

31 декабря мы с мужем зашли поздравить свекровь, потом отправились по магазинам. С пяти часов вечера у меня начались легкие схватки, я на всякий случай собрала сумку в роддом, и около восьми-девяти вечера мы поехали к друзьям. Я подумала: чем вдвоем сидеть с мужем, лучше развеяться.

В полдвенадцатого у меня начали отходить воды, мы вызвали скорую, и без пяти двенадцать я уже была в роддоме. А живот у меня был маленький, я не кричала, и врачи решили, что срок рожать еще не подошел, пошли слушать новогоднюю речь, шампанским чокались даже. Оформляли меня час — измерят температуру — уйдут отмечать, дадут заполнить документы — снова исчезнут. В час ночи они выгнали мужа; он спросил, когда я рожу-то, а ему в ответ: «Ну утром где‑то, иди, празднуй Новый год!»

Меня посадили на кресло, осмотрели, оказалось, что у меня полное раскрытие. Кто‑то сказал: «Она сейчас тут нам и родит!» Мы бегом в родовую, мне кричат: «Тужься!» — а я не могу. Прокололи пузырь, отошли воды, я минут 10 походила. Слышала, как Путин поздравляет с Новым годом. Врачи спросили: «Успела хоть шампанского выпить? Нет? Зря! После пары бокалов тебе было бы легче рожать!»

В 1.35, 1 января, у меня родился сын. Я была очень рада, начала обзванивать родственников. Мне принесли теплый чай, а потом «обрадовали»: сказали, что свободных мест нет, и я буду до утра куковать в кресле в родзале. Я уверена, что места были, но надо же было заправить чистую постель, сделать генеральную уборку, а кто хочет заниматься этим в новогоднюю ночь? Часа четыре я лежала в гинекологическом кресле, только под утро меня положили на кровать.

Когда спустя одиннадцать лет я пришла рожать в этот же роддом, врачи узнали меня и спросили: «Так это ты была? На Новый год пришла рожать нам? Не могла до утра потерпеть?» Вот же люди злопамятные бывают!