«Церковь подошла к краю пропасти»: монологи оскорбленных верующих

Летом 2016-го российское законодательство отметило негромкий юбилей: трехлетие закона об оскорблении чувств верующих. За это время россияне выяснили, что православные христиане против танцев в храмах и слов «Бога нет» в рамках споров в интернете. Чтобы показать альтернативную точку зрения, «Афиша Daily» спросила нескольких подписчиков паблика «Оскорбленный верующий» о том, что еще оскорбляет православных.

Я резко против положения женщины в современном мире, я считаю, что женщины очень ограничены не только в правовом плане, но и во всех аспектах социальной жизни. Как мы знаем, женский пол на протяжении тысячелетий был угнетаем и не пускаем дальше кухни. Слишком мало времени прошло с момента «уравнивания в правах», чтобы изменилась целая культура восприятия и самовосприятия женщины.

Мне не нравится пропаганда из уст священников о том, какое место занимает женщина в мире. Они утверждают, что такое отношение к женщинам якобы базируется на Писании, но на деле это лишь исторический контекст, а не руководство к действию. Эта культура в христианстве изначально построена на словах Бога Еве при изгнании из рая: «И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3:16). Бог не сказал, что это правильно и хорошо, он это сказал в наказание. В подобном положении женщины нет ничего естественного, можно сказать, что это проклятие.

Вся христианская мысль пропитана тем, что сущность женщины — быть слабой, послушной, что такой ее создал Бог. Апостол Павел называл женщину «немощным сосудом», но кто сказал, что это говорит Бог через Павла? Это лишь его частное мнение, которое вполне созвучно тому периоду времени, это не повод ставить в пример его слова о подчинении. Ничто не мешает Павлу быть святым и в то же время мизогином. По-моему, самое время пересмотреть свои взгляды. Я феминистка и не вижу в этом ни единого противоречия христианству, а вот традиционный взгляд на женщину, к которому сейчас призывают священники в СМИ, принес много бед. На то оно и наказание.

Подобная позиция РПЦ дает оправдание для излишне агрессивных родителей — появится очень удобная причина для самооправдания. Возмущенным детям будет сказано, что порка соответствует церковным нормам. В нашей семье таким оправданием являлась цитата «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Прит. 13:25). Отцу, может, и становилось легче от повторения этой мантры, а вот мы, побитые дети (речь идет не о простых шлепках), могли вполне озлобиться на церковь. Благо мозгов хватало этого не сделать.

Я не пытаюсь оспаривать одиозные высказывания церковных служителей в компании друзей и знакомых. Если я услышу из уст священника что-то абсурдное, глупое, антинаучное, я просто могу сказать, что это частное мнение, которое к официальной позиции моей религии никакого отношения не имеет. Быть глупым никто не запрещает, даже если ты священник.

В большинстве случаев приходящий в церковь новичок сталкивается с равнодушием, хамством и наплевательством. Они будто крепко поселились в стенах большинства храмов, как насекомые-паразиты в неухоженных жилых помещениях. После такого новичок вряд ли захочет возвращаться в храм. Потом он включает телевизор и видит патриарха, выходящего в окружении мускулистых хмурых секьюрити из дорогой машины. Вокруг него — тесное кольцо епископов и митрополитов, отличающихся от обычных граждан увесистыми телами, широкими лопатообразными лицами и начальственной выправкой. На душе становится мерзко, и человек спешит поделиться своими чувствами со знакомыми, а те с готовностью делятся своими. Человек понимает, что в своем горьком чувстве он уже далеко не одинок. Ему легче. Дальше он либо попробует разобраться как следует, что же там «у них в церкви» происходит, или покорно поплывет за злорадной толпой.

В попытках критиковать современную церковь редко увидишь трезвое и доброе желание что-то улучшить. В основном критика — это шакалий интерес толпы: кого-то порвать, найти новый объект для своих интересов потребителя хлеба и зрелищ. Так рвут отечественных горе-футболистов или пойманного на получении взятки губернатора Белых. Толпе ведь плевать, что само получение взятки было белыми нитками шито и больше похоже на срежиссированный спектакль. Главное — поорать толпой, протроллить так, чтоб живого места не осталось. Современная церковь — лакомый кусок для травли: дорогие машины, брендовая одежда, елейные слова священников и жесткое бизнес-отношение к служению, «ручканье» с сильными мира сего и абсолютное равнодушие. Мне кажется, что состояние церкви отражает состояние общества.

Церковь в последние годы лишилась главного своего оружия — доброты и неравнодушия, обросла толстым слоем потребительства, чуждого по духу христианству. Лишилась внутреннего стремления к доброделанию — его заменили общественные акции и стройки, сверкающие куполами. Можно сказать, что церковь подошла к краю пропасти, за которым — падение в полное обезбоживание.

Но изменений не стоит ждать извне. Каждый человек меняется внутри себя. Епископы должны понять, что главное в жизни — не безграничная власть над подчиненными, а наличие в этой власти элементарной совести. Главное в церкви не прибыли и стройки, не благосклонность начальства и желание перед ним выслужиться — и даже не успешно сказанная воскресная проповедь. Главное в церкви — Христос и искреннее следование Ему. Только эта перемена ума способна что-то изменить в современном состоянии — как общества, так и церкви.

Смущающих выступлений духовенства было и наверняка будет множество. Например, протоиерей Димитрий Смирнов с его перлом: «Когда мы достигнем комфорта, мы совсем забудем Бога». Поразительно то, что уровень его жизни наверняка комфортнее, чем у многих из тех, кого он призывает отречься даже от мечты о покое. При этом святые отцы говорили, что человек, гонимый скорбью, не может думать о Боге, так как полностью сконцентрирован на своей собственной боли. Похожая мысль была у Феодора Ираклийского: «Гнали их вавилоняле, и скорбь не давала осознать ни Бога, ни греха». А Иоанн Кронштадтский писал, что для молитвы необходим душевный простор и радость.

Думаю, что большим просчетом «официального православия» является абсолютное отсутствие реального диалога с мирянами. Большинство священнослужителей имеют «в кармане» 4–5 очень клишированных фраз, которые они бросают в лицо вопрошающим: «Молись, постись, кайся», «смиряйся», «страдаешь за грехи», «это твой крест», «послушание выше молитвы». Среди медийных и известных батюшек почти никто не желает потратить хоть две секунды, сделать паузу и попытаться понять, в чем суть вопроса и боли спрашивающего человека. Вот и получаем такие беседы: «То, что твоя дочь наркоманка, — это наказание за аборт в молодости, чего удивляешься?» (Протоиерей Димитрий Смирнов так высказывался в программе «Русский час» на радио «Радонеж».)

Пророк Исайя говорил: «Утешайте, утешайте люди Моя». Утешить — означает заполнить пустоту в душе. Но пустота у всех разная. Важной задачей для всех нас, православных, и для священства является умение и старание подобрать тот выпавший элемент пазла, который образовал пустоту.

Относительно строк апостола Павла «Нет власти не от Бога» (Рим. 13:1) — не будем забывать, что в греческом оригинале фразы стоит предлог ὑπὸ (ipo), что означает не только «от», но гораздо чаще — «под». Иными словами, Павел обращается не столько к «мирянам», сколько к самой власти: имейте в виду, говорит он, нет власти «не под Богом» — вы не боги, мы все под Всевышним. Такое прочтение тем более логично и закономерно, если вспомнить, что первые христиане были гонимы именно потому, что отказывались верить в божественное происхождение императора.

Апостол Павел никогда не призывал к рабскому поклонению любому начальнику и любой власти: такое толкование и понимание родилось и расцвело уже в эпоху Константина. Да и сам апостол не робел перед власть имущими, если вспомнить повествование о нем в книге Деяний.

Поп-культура в православии — это совсем не иеромонах Фотий. Проблема куда глубже. Существует как бы два богословия: одно старается просветить людей, побудить их изучать историю православия во всей ее сложности, а второе — сознательно старается удержать людей на начальном эмоциональном уровне, который наиболее экономически выгоден. Чтобы понять суть явления, нужно зайти в церковную лавку — какие книги мы там найдем? Массу книг и брошюр формата «Первые шаги в храме», «Что такое просфора и святая вода», «Чудеса святой Матроны». Но мы не увидим там решительно ни одного труда по серьезным дисциплинам: литургике, истории Церкви, библеистике, библейской археологии и т. д. Это большая беда: вместо того чтобы просвещать людей, в них воспитывают страх и магическое восприятие религии.

Официальная церковь вроде бы и борется с магическим мышлением, но на деле нередко его же и насаждает, только в церковном русле. Продаются иконы Святой Троицы якобы с частичками того самого дуба, под которым Бог явился Аврааму (Быт. 18:1). Конечно, эти иконы преподносятся как более благодатные и, следовательно, более «действенные» (они и стоят дороже). Такой подход магичен, вопрос о достоверности этих частиц дуба я опускаю.

К сожалению, многие из церковных книг и проповедей также направлены на то, чтобы вселить нездоровый страх в читателя; речь идет не о частных случаях, а о некой культуре тотального запрета. Постоянно акцентируется внимание на том, что «нельзя», что греховно. Православный человек со временем очень привыкает к мысли о том, что любое его действие (особенно в пост) может оказаться грехом, в котором он будет обязан исповедоваться.

Отсекается культура критической мысли в Церкви. В то же время всем людям, изучающим библеистику, известен тот факт, что Евангелие неоднократно подвергалось редактуре. Например, слова о посте во фразе «род сей изгоняется постом и молитвой» (Мк. 9:29) и слова о супружеском воздержании в пост (1 Кор. 7:5) — позднейшие добавления. Обязательная привязка исповеди к причастию — это чисто русская традиция, закрепленная в 1646 году. Но вы никогда не прочтете об этом ни в одной из церковных брошюр, скорее столкнетесь с противоположной точкой зрения: якобы Евангелия дошли до нас неизменными, а исповедоваться перед причастием заповедал еще апостол Павел. Это является, по сути, подлогом: во времена апостола вообще не было исповеди в современном ее понимании — и тем более не было традиции совершать ее перед причастием. В итоге мы получаем прививание людям ложных, но выгодных церковному руководству взглядов.