Вдруг не встанет: как идеализация секса в кино и порно лишила нас удовольствия

Фильмы, в первую очередь западные, помогли убрать ярлык запрещенности и стыда с темы секса: мы увидели, каким разным он бывает, и стали чаще о нем разговаривать. Но вместе с тем кинематограф навязал нам нереалистичные стандарты: откройте любой рейтинг секс-сцен в кино, и вы не увидите там обыкновенных людей. Например, в топе журнала The Cut — «Искупление» с Кирой Найтли, «Мистер и миссис Смит», «Грязные танцы» с юной стройной Дженнифер Грей и горячим Патриком Суэйзи.

Конечно, время от времени в кино происходят попытки очеловечить секс: сцену из нового сезона «Бриджертонов» с героиней Николы Коклан хвалят за тандем общепринято красивого парня и девушки с неконвенциональной фигурой (правда, все почему‑то опускают, что предыдущие два сезона нам показывали секс исключительно идеальных людей).

В фильме 2011 года «Секс по дружбе» героиню Милы Кунис стараются показать простой неидеальной девчонкой, когда та упоминает, что побрила бы ноги, если бы знала о предстоящем сексе. Только вот сам процесс в обеих картинах невозможно идеализирован: здесь и всегда присутствующий накал страсти между героями, и изогнутые спины в красивых позах, и обязательный оргазм у каждого из партнеров. Не хватает только блесток.

Но винить кинематограф за излишнюю идеализацию, пожалуй, не стоит. Во-первых, многим нужна такая фантазия о красивом романтичном сексе, где все идет по плану. По этой же причине так популярны слегка грязные любовные романы: нам хочется примерить на себя сценарии, неосуществимые в жизни. Во-вторых, настоящий секс имеет мало общего с эстетикой и красотой. Спутанные волосы, мокрая от пота простыня, смазанный макияж и много характерных запахов — так выглядит реальный секс. А еще иногда люди бьются зубами во время неудачного поцелуя, долго не могут расстегнуть рубашку или издают звонкий чмок, соприкасаясь потными животами.

Реалистичные сцены с Линой Данэм и Адамом Драйвером из «Девочек» скорее отталкивают, а момент секса героини Кейт Уинслет в «Мейр из Исттауна» даже немного смешит — кто из нас хотя бы раз не путался в одежде?

«Я как‑то сходила на кинки-пати и подумала: надо же, как это некрасиво. В своем сексе тебе тоже может казаться, что ты выглядишь как в кино. А со стороны это просто какая‑то возня. И понятно, что в фильмах надо все сделать красиво, тебе никто никогда такую возню не покажет. В реальной жизни гораздо важнее, как для тебя ощущается процесс, а не как он выглядит».

Пик порно-индустрии пришелся на эпоху развития интернета в 1990-е. Вспомните, какие тела были популярны в то время: нам показывали конвенционально красивых стройных девушек и подкачанных парней. Стандарты для актрис и актеров были жесткими: чтобы видео продавалось, оно должно выглядеть эстетично.

«Я видела порно 1980-х годов — там были обыкновенные женщины с небритыми гениталиями и подмышками. А начиная с 1990-х в роликах и даже фильмах уже нет никакой инклюзивности. Мы тоннами смотрим порно, которое не имеет ничего общего с настоящим сексом и с тем, как люди получают удовольствие. И это глобальное ********* [обман].

Ты вступаешь в период созревания, тебя все это очень интересует, и порно оказывается единственным учебником, где можно посмотреть, как заниматься сексом, какие там надо принимать позы, что женщина от тебя ждет. Многие мужчины воспринимают такие видео как руководство к действию. А потом в реальном мире сталкиваются с тем, что женщины выглядят совершенно иначе, не стонут так экспрессивно, и вообще не любят, когда им кончают на лицо».

«И кино, и порно едва ли можно обвинить в погоне за красивой картинкой — мотивация создателей понятна. Все, что нам нужно, — перестать брать в пример экранный секс и относиться к нему как к фантастике из разряда «Марвела»: в реальной жизни люди не стреляют паутиной, член не встает по команде, а оргазм не случается через минуту после проникновения — он иногда просто не случается, и это нормально.

Как правило, взрослые люди с опытом это понимают, но в 16, 18 или 20 лет мы ориентируемся на то, что видим, — просто потому, что другого сексуального образования нет и никто не рассказывает нам, как все происходит на самом деле».

«Раньше я много волновалась из‑за лишнего веса и складок. Еще у меня большой шрам на животе — я всегда прикрывала его рукой, подбирала одежду и позы для фото так, чтобы это место не было видно. В терапии поняла, что шрам — это мой опыт и мое тело, и я не хочу отказываться от него, в том числе во время секса. Сразу пропало желание прикрывать будто бы неправильные части тела. Как только отказываешься от идеального образа и начинаешь принимать себя реальную, появляется больше свободы. И секс становится про удовольствие, а не про смущение и стыд.

На наши переживания влияют стереотипы о сексуальности: изогнутая талия, большая грудь, длинные волосы и ногти, вот эта дырка между бедер, чтобы ноги обязательно не слипались. Я отовсюду слышала характеристики недосягаемой успешной женщины, которая знает, как быть раскрепощенной. А описание идеального секса звучало так: женщина должна громко стонать и кричать, мужчина должен долго не кончать. В общем, тогда у меня было много засранных мыслей о том, какой я должна быть в рамках этих норм и шаблонов».

Большинство собеседниц «Афиши Daily» акцентировали внимание на внешности: кажется, у каждой идет вечная борьба со стереотипизацией женского тела — и чаще всего это касается именно веса. Факт остается фактом: если мы чувствуем себя привлекательными, процесс кажется гораздо приятнее. Так ли плохо пытаться похудеть, чтобы ощущать себя комфортнее во время секса?

«Важно лишь то, какое значение вы придаете этому вопросу, — считает сексолог и автор канала „саблевидная кость“ Дмитрий Орлов. — Нормально стремиться к конкретной форме, если она лично для вас максимально удобна или дает определенные преимущества. Другой вопрос, когда желание похудеть становится сверхцелью, главной ценностью, через которую человек смотрит на всю свою жизнь. Иногда у людей формируется установка „меня никто не захочет из‑за веса“, и с этим уже нужно работать в терапии».

«Будем честны, не только порно влияет на искаженное восприятие женского тела: из каждого утюга тебе говорят, какой ты должна быть. И все это под влиянием общих представлений: люди гнобят тех, кто не вписывается в заданные стандарты. У нас много обязательств, как мы должны кончать, какое у нас должно быть лицо во время секса, как мы должны стонать, выглядеть в целом. Сколько же я прекрасного в жизни пропустила из‑за стереотипов! Но это путь поиска своей сексуальности и принятия тела, важный для каждой женщины.

Проблема переживаний в том, что женщины думают не о своем удовольствии, а об удовольствии партнера. Как я для него предстану, какое выбрать белье, чтобы ему все понравилось, а вот еще десять тысяч способов минета, чтобы его удовлетворить. А где, простите меня, десять тысяч способов куннилингуса? Я помню, как смотрела один урок, где блогер учила делать минет, втягивая живот — мол, не дай бог, девочки, он увидит ваши недостатки».

«Мне кажется, парни больше всего волнуются, что у них не встанет, что в самый нужный момент тебя подведет член и женщина уйдет, разочарованно хлопнув дверью. Вот физическая форма и какие‑то несовершенства фигуры не так важны, как процесс. Я не знаю ни одного человека мужского пола, который парился бы перед сексом, что у него нет кубиков.

Думаю, здесь влияет еще и воспитание: парней как будто с детства программируют быть умными, веселыми, обаятельными, но не красивыми. Нам не говорят: „Если не будешь за собой следить, тебя не будут любить девчонки“. Даже в самых неблагополучных семьях я не видел, чтобы парней щемили за внешность. Даже если ты полный или слишком худой, тебе вряд ли скажут: „Чувак, ты херово выглядишь, пошел бы ты в спортзал или как‑то над собой поработал“. А вот девочек с детства ориентируют, что они должны быть красивыми».

«Я высокий парень, но у меня всегда был лишний вес и живот. Это мало попадало под описание краша какой‑нибудь девушки, потому что ей в период моего взросления нравился Леонардо Ди Каприо и Джастин Тимберлейк. А в 2007 году я вообще впал в депрессию, потому что тогда была мода на худых маленьких феминных мальчиков. У меня даже был секс, которым я занимался в футболке: я считал, что не могу ее снять из‑за живота.

Но никакие переживания о животе не сравнятся с волнением, что у тебя не встанет. Ирония в том, что у многих это случается очень часто. Фраза „мужчина должен быть всегда готов“ вбивается в нас воспитанием и поп-культурой. Это дебильный стереотип: если у тебя не встанет, то ты не мужик, все узнают, что ты лох, ни одна женщина с тобой больше не переспит».

Вопрос эрекции стоит так остро отчасти потому, что общество как будто запрещает мужчинам отказываться от секса. Из‑за этого им сложнее принять факт собственной неготовности к процессу.

«Женщине проще отказаться, если у нее, например, болит голова или она просто не в настроении. У мужчин все не так. А ведь наше плохое самочувствие во время секса всегда будет откликаться на самооценке: появляется неуверенность в себе, какие‑то сомнения», — поясняет Дмитрий Орлов.

Часто девушки принимают отсутствие эрекции у мужчины на свой счет и утверждаются в мысли «я его не возбуждаю». Жить с такой установкой крайне болезненно, поэтому первой реакцией психики может стать защитная агрессия — желание наброситься на партнера с обвинениями.

У женщин тоже есть страх осуждения из‑за отсутствия эрекции: часто девушек обвиняют в сухости, потому что активное выделение смазки приравнивается к возбуждению. Здорово, когда партнер понимает физиологические особенности женского организма, но некоторые девушки получают ярлык «фригидная» и потом долго думают, что с ними не так. В итоге они начинают нервничать перед каждым сексом, и ситуация усугубляется.

Страх того, что партнер увидит неидеальность нашего тела и его реакций — это страх отвержения. Часто он усугубляется негативным опытом — например, если предыдущий партнер грубо высказывался о нашей внешности или «скиллах» в сексе.

Мы снова упираемся в недостаточность секс-просвета. Хорошая новость в том, что это решается разговорами: партнеру можно объяснить, как работает ваш организм, и донести до него, что отсутствие естественной смазки или эрекции не означает, что вы его не хотите.

«У каждого свое представление об идеальной женской фигуре: я знаю мужчин, которые принципиально не занимаются сексом с девушками весом больше 50 килограмм, и тех, которые, наоборот, любят побольше. Я и сам люблю: я худой, зачем мне худая девчонка, что — мы будем костями друг об друга греметь?

В общем, предпочтения — это уникальная штука, нельзя сказать, что строго все парни хейтят складки на животе, как считают многие девушки. А еще для меня стало открытием, что многие девчонки загоняются из‑за секса с парнем, который меньше или худее их, — это же дело вкуса».

«У меня был секс с далеко не конвенционально красивыми мужчинами, и это были потрясающие любовники. Да, возможно с первого взгляда какое‑то тело может не привлечь, но это вообще не так важно. Наоборот, я даже немного опасаюсь мужчин, у которых суперидеальная фигура».

«Для меня в сексе эстетическое удовольствие важнее, чем физическое: я люблю наблюдать за партнершей и процессом. И тут дело не в большой заднице или, скажем, красивых губах, а в образе в целом. Когда человек красивый, это здорово, но когда он при этом еще и необычный, это гораздо интереснее.

Нам, мужчинам, ссут в уши с детства, что чем красивее девушка, тем лучше секс: вспомните, как в „Американском пироге“ парни кончали от одного вида женщины. Не хочу говорить, что я не такой, как другие мужчины: да, я люблю красоту и люблю глазами. Но с опытом, когда уже позанимался сексом с красивыми девушками, понимаешь, что дело в характере, в харизме, в уме, в отношении к тебе».

«То есть я еще до близости к ней присмотрелся, проанализировал все. И если я уже в постели вижу у девушки где‑то складки, обычно думаю: „Блин, красиво, но руку туда лучше не класть, а то она начнет париться“. Просто привык, что девушки не любят, когда во время секса ты трогаешь их бока и живот, потому что там якобы „что‑то есть“. Так что держим руки на бедрах, ***** [блин]!»

«Мы с партнером шестнадцать лет в браке, я не обращаю внимания на его „неидеальности“, а он — на мои. Все происходит само собой. С мужской стороны же тоже есть много неврозов: нельзя слишком быстро, нельзя слишком долго. И когда появляются эти правила в паре, вы выпадаете из процесса.

Лучшее, что тут можно сделать, — фокусироваться на себе: своей чувствительности, желаниях и потребностях. Секс тогда становится чутким, чувственным и живым. Он перестает быть механической рутиной, особенно когда вы долгие годы вместе».