Колесо жизни: что получилось (а что нет) у новой экранизации «Противостояния» Кинга

Первая редакция романа «Противостояние», представляющего собой этакую помесь «Властелина Колец» и Книги Иова, была опубликована в 1978 году. Вторая — в 1990-м. Первая экранизация романа вышла в 1994-м. Вторая — в конце 2020-го. Складывается впечатление, что Кингу каждые двадцать-тридцать лет важно переписывать свой magnum opus не только на бумаге (изначально события происходили в 1980-м, потом в 1990-м), но и на экране — что же, резонно: время идет, все течет, все меняется, хотя что‑то, конечно, остается неизменным, как, например, извечное противостояние добра и зла, которое занимает центральное место как в книжке, так и в мини-сериалах по ее мотивам. Вообще, если так можно выразиться, новому сериалу очень повезло со временем: вторая экранизация вышла во вторую волну коронавирусной пандемии — бледной копии бушующего в мире «Противостояния» супергриппа, Капитана Торча (или, что привычнее на слух российских читателей, Капитана Скорохода в книжном переводе Сарнова).

Это добавило ей если не очков, то актуальности. Но и эта актуальность, впрочем, оказалась дутой, ведь из сегодняшнего дня видно, что авторская фантазия о массовой эпидемии отличается от эпидемии реальной. Роман Кинга вышел в эпоху тотальной паранойи, холодной войны и энергетического кризиса 1970-х, когда люди были менее информированными. Сейчас, разумеется, тоже хватает ковид-отрицателей и коспирологов, считающих коронавирус биологическим оружием из Китая (но, по крайней мере, у нас есть гугл и «Википедия»).

Как уже было замечено, сериал осовременили (появились смартфоны, блюрей-диск «Небоскреб» со Скалой и шутки про Кхалиси), однако проблема его героев осталась в том, что они продолжают по инерции мыслить как люди второй половины XX столетия, но иначе, наверное, и быть не могло. Эти персонажи были написаны в совершенно другую эпоху, и с этим ничего не поделаешь.

К тому же история в «Противостоянии» носит отчетливо притчевый, аллегорический характер, поэтому не претендует на сверхреалистичность. На современность претендует только нелинейный нарратив, который на хвосте принес то ли Рэндал Флэгг (Александер Скарсгорд) в обличии ворона, то ли Джеймс Марсден из «Мира Дикого Запада», в котором, как мы помним, тоже хватало воронов и нескольких параллельно развивающихся таймлайнов. Первая и последующие серии (вплоть до середины сезона) сбивают с толку примодненным свихнувшимся хронотопом. Только вот зачем было нужно это ожерелье из флешбэков? Когда дело дойдет до похода и решающей битвы добра со злом, повествование распрямится, как случайно задетая на пианино струна.

Чего не отнять у нового сериала, так это отличного кастинга. В соответствии с духом времени он стал более мультикультурным и мультинациональным — так, в частности, была решена проблема с запоминанием большого количества героев: в старой экранизации, например, Стю Редмена (Гэри Синиз) было не отличить от Ларри Андервуда (Адам Строук). В «Противостоянии-2020» музыкант Андервуд стал темнокожим (Йован Адепо), глухонемой Ник Андрос (Генри Зага) обрел латиноамериканские корни, а вместо фермера Ральфа Брентнера появилась коренная жительница, индианка Рэй Брентнер (Айрин Бедард), которая в финале вместе со Стю (Джеймс Марсден), Гленном (Грег Киннир) и Ларри отправляется противостоять Флэггу. Часть мужских персонажей были заменены на женские, в гостевой звездной роли засветился феноменальный Эзра Миллер.

Настоящими находками сериала стали Одесса Янг (из нее получилась отличная Фрэнни Голдсмит, гораздо лучше, чем из музы Джона Хьюза Молли Рингуолд), Оуэн Тиг (его Гарольд Лаудер перетянул со Стю одеяло на себя) и Эмбер Херд в роли Надин Кросс, королевы Рэндалла Флэгга. Отличительная особенность, безусловная притягательность и, если угодно, выпуклость кинговских персонажей заключается в том, что в них (даже в тех, кто примкнул к Темному человеку) идет внутренняя борьба — наиболее наглядно она продемонстрирована Гарольдом и Надин, которым, как и всем героям сериала, предстоит осознать последствия своего выбора.

Что касается Александера Скарсгорда (вообще семейство Скарсгордов потихоньку апроприирует кинговских злодеев: так, брат Александра Билл недавно сыграл клоуна Пеннивайза в новом «Оно»), то у него получился не менее демонический Темный человек, чем у Джейми Шеридана из экранизации 1994 года, хотя и не такой канонически патлатый. К слову, это тот же самый персонаж, роль которого Мэттью МакКонахи исполнил в многострадальной «Темной башне» (и которого, по слухам, должен был сыграть и в сериале). Не будем забывать, что в книжной вселенной Кинга действие одного из романов «Башни» происходит как раз в мире «Противостояния».

В новой экранизации, как и в мини-сериале 1994 года, разумеется, было сглажено много острых углов, чтобы, очевидно, зрители ненароком не поранились. Здесь вы снова не увидите маленькие и частные трагедии людей, переживших апокалипсис, но не успевших примкнуть ни к Свободной зоне в Болдере, ни к цитадели порока в Новом Вегасе. Не увидите историю одичавшего мальчика, провалившегося сквозь землю, или женщины, у которой в руке взорвался револьвер (она думала, что он не колбаса, не протухнет). А те сцены, что есть, выглядят более компромиссно: скажем, смерть героини Хизер Грэм, любовницы Ларри Андервуда, была гораздо страшнее (она захлебнулась собственной рвотой), а сам Ларри в книге выбирался из города не через канализацию, а через автомобильный тоннель, полный мертвецов, — и все, кто читали про это его нескончаемо безумное путешествие в нежном возрасте, навсегда запомнят этот чудовищный трип. Но эта проблема всех, кто знаком с книжным первоистоничком (они всегда знают немного больше, чем показано на экране), а даже обезжиренная экранизация Кинга — это все равно экранизация Кинга.

К тому же перед шоураннерами Джошем Буном и Бенджамином Кавеллом такой задачи точно не стояло. Они со всем почтением отнеслись к роману (в написании адаптации, к слову, помогал не только сам писатель, но и его сын Оуэн), старательно перенеся на экран многослойный и многословный роман. И стоит признать, что в лучшие свои моменты (а таких немало) сериал становится похож на мрачное девяностническое жанровое кино про зло, в финале которого «всех праведных и неправедных поглотит этот священный огонь».

В плюс сериалу также стоит занести музыку. Начиная с песни «The Stranger» Билли Джоэла, каждая серия «Противостояния» заканчивается каким‑нибудь замечательным треком, из которых можно составить крутой плейлист. А когда в одном из самых драматичных эпизодов неожиданно начинает играть композиция «Goodbye» Apparat из заставки сериала «Тьма», это оказывается запрещенным приемом.

Как и было обещано, специально для новой экранизации Кинг переписал финал. Ну как переписал? Скорее обновил под современные реалии. Слава богу, обошлось без крестов (на сей раз Флэгг пытается не распять, а утопить главных героев) и жирного христианского символизма, которого хватало в книге. Над тем, который есть в сериале (например, над «долиной смертной тени»), авторы нежно подтрунивают, ровно до того, впрочем, момента, как в дело вступает кара длани Господней. Развязку отдали режиссеру Винченцо Натали (уже экранизировавшему кинговское «В высокой траве») — и она получилась более эффектной и грандиозной, чем в сериале 1994 года, но иначе, наверное, и быть не могло: ради чего тогда все затевалось? Плюс в финале появился феминистский эпилог с временной петлей (в духе той же «Высокой травы»), которого не было в книге и в старой экранизации. Стоило ли ради него пройти весь этот путь снова? Только ради него, наверное, нет — но он изрядно пощекотал нервишки тем, кто думал, что знает, как все закончится.

В общем, насколько современным и своевременным получилось новое «Противостояние» (не лишним уж точно), пусть рассуждают любители промыть кости повестки: при желании в матушке Абигейл (Вупи Голдберг) можно увидеть нынешнюю вице-призедентку США Камалу Харрис, а в Рэндалле Флэгге — Дональда Трампа, только у Темного человека вечеринки и небоскреб покруче.

Нам же стоит сказать спасибо создателями сериала и Кингу за то, что они в эти, скажем так, непростые времена напомнили нам о том, что если «время — это плоский круг», то «жизнь — такое колесо, на котором долго не удержится ни один человек. И все всегда кончается тем, что, описав полный круг, оно снова возвращается к исходной точке».