«Не беспокойся, дорогая» и «Вторжение в эфир»: хорроры про наваждение, домохозяек и VHS

С самого начала съемок новый фильм Оливии Уайлд («Образование») окружали скандальные и противоречивые слухи, которые дополнительно раздувались в прессе. Еще в 2020 году исполнителя главной мужской роли Шайю ЛаБафа заменили на не слишком опытного актера, но зато безусловную поп-звезду и бойфренда Уайлд Гарри Стайлза. Скандальности в интернете добавил еще и тот факт, что Стайлз и Уайлд начали отношения во время работы над фильмом, что привело к разрыву отношений между постановщицей и ее супругом Джейсоном Судейкисом («Тед Лассо»).

Все это не слишком интересно, и даже если некоторые слухи (к примеру о гендерном неравенстве зарплат) звучат противоречиво, они не были подтверждены документально. Однако общая непрозрачность и очевидная коммерческая ориентированность проекта явно не пошли ему на пользу. Из всей команды фильма зрители во время премьеры на кинофестивале в Венеции-2022 тепло приняли лишь Флоренс Пью. Критики тоже в большинстве своем отметили лишь ее игру, негативно восприняв картину в целом.

50-е годы XX века, Калифорния. Американский городок идиллического вида под названием Виктори, строго засекреченный и созданный для целей таинственного проекта Victory. В городе царят традиционные устои. Женщины занимаются домашним трудом и поддерживают мужчин. Каждое утро они провожают их на работу, а вечером идеально одетые встречают в до блеска начищенных квартирах с ужином. Чем именно занимаются мужья, супругам неизвестно. Для обозначения их профессиональной деятельности героини используют расплывчатые эвфемизмы вроде «изменения будущего» и «разработки прогрессивных материалов». В любом случае у зрителей не остается сомнений: мужчины заняты чем‑то очень важным, попутно обеспечивающим «идеальное» существование этого герметичного микромира. Идеальное как минимум для самих мужчин.

Заведует проектом Victory (такое воинственное название, видимо, еще один камень в огород токсичной маскулинности) Фрэнк (Крис Пайн). Он представляет собой нечто среднее между доктором Джорданом ПитерсономПечально известный правый мыслитель и психолог, переживший отмену и в итоге обратившийся к феноменологии (Прим. авт.). и Эндрю ТейтомНедалекий и нелепый в своем сверхмужественном, по его мнению, поведении мотивационный блогер и вебкам-бизнесмен, эксплуатирующий женщин (Прим. авт.).. Персонаж Криса Пайна распространяет сомнительные теории заговора и много рассказывает про «естественный порядок вещей», который был предан в угоду политическим движениям.

Когда одна из местных жен бесследно исчезает, а ее мужа увольняют из проекта, главная героиня Элис (Флоренс Пью) начинает замечать, что с этим «идеальным» миром явно что‑то не так. Реальность начинает трещать по швам, смешивается с кошмарными снами и галлюцинациями, подкрепленными инфернальной атмосферой женских танцевальных номеров, вдохновленных, видимо, «Черным лебедем» (что дополнительно подчеркивается операторской работой Мэттью Либатика) и «Суспирией». Элис решает выяснить, что с ней происходит, и отправляется на запрещенную и предполагаемо опасную территорию за пределами городка.

К середине фильма нас ждет довольно неуклюжая метафора, призванная показать тоталитарную изнанку «идеала». «Не беспокойся, дорогая» — одновременно пародия на «Матрицу», «Шоу Трумана» и более недавний и очень удачный марвеловский сериал «ВандаВижен». Намеренно или нет, картина Уайлд заимствует у сериала очень многое: от ретро-эстетики и сюжетных ходов до отдельных объектов вроде красного игрушечного самолетика, являющегося маркером иллюзорности окружающей реальности.

При этом, если в «ВандеВижен» идея освобождения от призраков прошлого была воплощена в виде нетривиального женского образа обезумевшей от горя, сверхконтролирующей, любящей до смерти Ванды, в фильме Уайлд женщина не более чем жертва абьюза, которая к тому же, кажется, не в состоянии прокормить семью. Помимо этого, сценарий кишит гиперромантическими, неуклюжими и банальными cheesyдрянными фразами вроде «Я хочу маленькую тебя» в «выдающемся» исполнении Гарри Стайлза, а многие сюжетные арки просто недописаны. Зрители так и останутся в неведении о судьбе всех второстепенных персонажей, кроме героини Уайлд, о которой, впрочем, тоже сказано немного.

В итоге, как бы старательно Джек ни делал куннилингус Элис, складывается впечатление, что равенство, открытость и фем-оптика в целом нужны создателям фильма, только когда они удобны и хорошо продаются. Именно поэтому картина не уходит в своей проблематике дальше гендерных исследований для чайников. Сцены секса не служат раскрытию персонажей, но выглядят неплохим материалом для эротических фанфиков поклонников Гарри Стайлза и его группы One Direction (к слову, из таких фанфиков выросла популярная эротическая кинофраншиза «После». — Прим. ред.).

На Венецианском фестивале, помимо «Не беспокойся, дорогая», вне конкурса также показали хоррор «Перл» Тая Уэста, который намного лучше справляется с деконструкцией американской мечты, кинематографических штампов Золотого Голливуда и даже патриархата, тогда как вторая режиссерская работа Оливии Уайлд остается неловким коммерческим жанровым экспериментом.

Вслед за «Скрежетом», «Всё везде и сразу», «Клоном» и «Родом мужским» цифровой прокат пополнился еще одним настоящим фестивальным сокровищем. «Вторжение в эфир» — редкая лента, интригующая до самого финала и формирующая с вышеназванными проектами картину беспокойного настоящего. По сюжету видеоархивист Джеймс (Гарри Шум-мл.) невзначай обнаруживает кринж-контент — зловещие записи на кассетах, несанкционированно транслировавшиеся на телеэкранах Чикаго в нескольких частях, — и становится одержим идеей расследования их попадания в эфир. В ходе розыска ему повстречается параноидальный мужчина, одиннадцать лет потративший на эту же историю, таинственная девушка, до поры до времени сталкерящая главного героя, видный подпольный воротила и кто только не. Вдобавок ко всему Джеймс не оставляет надежд найти свою загадочно пропавшую жену.

Режиссер этой абсолютной жемчужины Джейкоб Гентри попал в жанровое инфополе 15 лет назад, когда вместе с Дэном Бушем и Дэвидом Брукнером выпустил довольно оригинальный и по нынешним меркам хоррор «Сигнал». И если карьера Брукнера взлетела до ремейка «Восставшего из ада» и фильмов со звездным кастингом (см. выдающийся ужастик «Дом на другой стороне» с Ребеккой Холл), то Буш и Гентри все еще снимают опрятные и тревожные сюжеты, припрятанные в жанровых сеттингах.

Первый час «Вторжения в эфир» кажется уникальным монументом, внутри которого столько саспенса, что ложкой черпай. Гентри намеренно путает следы, тщательно обрисовывает откровенно ложные линии, но коммуникативный акт со зрителем не нарушается: повествовательный нерв накален как никогда, пока за кадром поскрипывает тягучий джаз. В этом смысле фильм очень напоминает антинарративный неонуар «Слишком поздно» с Джоном Хоксом: такое же совершенно вневременное зрелище, зацикленное на себе, не поддающееся демистификации, упоительно погруженное в свой тонко выстроенный мир.

Обе картины конструируют перед зрителем самобытную и цельную вселенную, существующую по собственной логике, полную тайн и неизведанного. Обе много говорят о времени: и «Слишком поздно», и фильм Гентри — впечатляющие элегии об упущенном. Плюс «Вторжение» — это уже неизвестно какое по счету доказательство того, насколько современные 30–40-летние инди-режиссеры погружены в культуру и эстетику VHS. Казалось бы, дно этого колодца нащупали еще в 1990-е, однако постановщики из раза в раз находят любопытный материал: видеокассетная пленка до сих пор хранит уйму нераскрытых историй. К сожалению, заканчивается «Вторжение» до обидного абы как, но уже за одну попытку замахнуться на вечное Гентри хочется простить многое.